И на весь российский мир мы под Истрой варим сыр!

Кроме Олега Сироты (слева) и технолога Сергея Недорезова, на сыроварне есть и еще один постоянный обитатель - коза по кличке Меркель. В отличие от своей немецкой «однофамилицы» кроткое и доброе существо. Фото: Олег СИРОТА

«Люди снова гордятся Россией!»

Полудачная деревенька Дубровское в Истринском районе, у околицы которой и расположилась сыроварня Олега Сироты, еще спит, а из трубы мини-заводика уже валит дым - ни свет ни заря технолог-сыровар Сергей Недорезов запустил парогенератор и в ожидании молока читает в планшете новости из нечужой для него Германии - до переезда в Подмосковье Серега прожил там почти 18 лет.

- Сосед пишет, еще 30 тыщ заехали за сутки, - пересказывает он письмо, в котором знакомые немцы с ужасом пишут об ордах мигрантов. - Ведут себя как варвары, люди боятся детей одних отпускать. Погоди, они еще там майдан на радость Меркель устроят...

Майданы Сергей на дух не переносит. Собственно, на почве неприязни к ним он когда-то и познакомился с фермером Олегом Сиротой. В интернете. Потом былКрым и санкции против России, которые и сподвигли Сироту бросить успешную карьеру программиста и податься в сыровары («КП» больше года публиковала его дневники, см. на сайте kp.ru). И Олег с Сергеем сошлись снова: последний - опытный специалист в деле превращения молока в сыры. А летом Недорезов взял да и переехал из Германии в Истринский район Подмосковья, где трудится теперь вместе с фермером.

- Сильно отличаются две России: та, из которой уезжал, и та, в которую вернулся? - спрашиваю.

- Да это две разные страны! - отвечает. - Я родом из Кузбасса: шахты, разрезы... Дед шахтер, отец шахтер, сам год отработал в шахте... И тут 1991 год: бандиты кругом, зарплату не платили. В 96-м, когда знакомые позвали в Германию, решился уехать... О, едет молоковоз наш!

На лобовом стекле автоцистерны триколор и георгиевская ленточка. Патриотическая символика приводит Сергея в восторг.

- Когда уезжал, такое и представить было невозможно, - радуется он. - Очень тогда стыдно было за страну. Сейчас же люди снова гордятся Россией, это чувствуется!

Мы затаскиваем полные фляги в цех и переливаем молоко в большой котел. Сергей достает из холодильника литровую банку, из которой что-то добавляет в котел: это сычуг, без которого сыр невозможен. Не отрываясь от производства, он продолжает нахваливать Родину и говорит, что мы спокойно можем прожить и без заграницы...

- Опа, а банка-то нерусская! - замечаю я немецкие слова на этикетке. - Выходит, не можем без иноземщины?!

- Когда уезжал из Германии, не знал, как с этим дело в России обстоит, вот и прихватил с собой, не выбрасывать же теперь, - словно извиняется он. - А свой сычуг и у нас производят.

- А сыроваром-то как стал?

- Приехал в город Висбаден, и что меня сразу удивило - можно было не работать и получать за это социальное пособие, его вполне хватало. Но долго не работать скучно. У них есть учебные комбинаты, где мигрантам дают новые профессии. Там не только сыроварня, на которую я пошел, но и пекарня, небольшой мясокомбинат, отель. Учат бесплатно, за работу платят. Вот бы и здесь эту модель применить, сколько людей в себе новые таланты открыли бы!..

«В ШВЕЙЦАРИИ МЕНЯ СПАСЛИ РУССКИЕ»

За cтеклянными стенами сыроварни (фермер специально сделал так, чтобы каждый мог понаблюдать за процессом с улицы) появляется «Лада Гранта», из которой выходит Олег Сирота. Этот автомобиль - тоже часть импортозамещения. Олег очень гордится, что почти вся сыроварня и оборудование для неероссийского производства. Единственное, что не производят на Родине, - сырный насос (он перекачивает сырное зерно из котлов в прессы). Пришлось лететь за ним в Швейцарию.

- Прилетел в Цюрих, по­ехал на вокзал и в откровенном шоке был - кругом грязь, бомжи. А мне еще 80 км добираться до насоса. И знаешь что, меня снова спасли русские. Мы удивительно сплоченный народ! Кинул крик о помощи в соцсети, и сразу несколько человек предложили свои кредитки, чтобы я арендовал авто. А северодвинский парень Евгений, который сейчас живет во Франции, приехал, бросив дела, чтобы отвезти меня туда и обратно.

Олег вместе с Серегой начинает что-то мешать, сливать, резать сгустившуюся массу.

- И на весь российский мир мы под Истрой варим сыр, - напевает под нос Серега.

- А помнишь историю про «Росагролизинг»? - вдруг веселится Олег. - Не все так плохо оказалось!

Начитавшись воззваний брать дешевые кредиты, Сирота летом обратился в эту структуру. Но кредит оказался дешевым лишь в рекламе.

- Представляешь, после публикации в «Комсомолке» ко мне приехал один из руководителей «Росагролизинга», - рассказывает Олег. - Извинился за того сотрудника, который по сути отказал мне, и пообещал помочь.

Серега продолжает колдовать над сгустившейся массой. Моцарелла скатывается в белые шарики, бергкезе (твердый сыр) уходит под пресс. Сыворотка шумно сливается в сток. Ее гораздо больше, чем сыра.

- А ты как хотел? - говорит технолог. - На кило бергкезе 10 литров молока ушло.

- А молоко почем? - прикидываю я себестоимость сыра.

- Очень дорого - 35 рублей за литр, вот и считай, почем сыр продавать надо, чтобы еще и прибыль была, - сетует он и сравнивает: - В Германии такое молоко дешевле, около 12 - 15 рублей по курсу.

- Дешевле-то можно взять, - соглашается Олег, - но в России долгое время выращивали коров с прицелом на масло, важным был процент жирности. Для сыров же нужен еще и белок. Вот и носимся по округе, ищем нужное молоко.

- Даже если найдем молоко дешевле, наш сыр все равно дороже будет, чем то, что в магазинах продается, - добавляет технолог. - Прошелся тут по нашим сырным рядам, закупился. Да большинство из того, что купил, права не имеет так называться: дешевых добавок уйма.

- Олег, из магазина звонили, там бабушки уже митинг проводят, сыр и йогурты требуют, - прибегает помощник Олега. И мы срываемся в соседнюю деревню Кострово, в которой находится единственная пока точка сбыта продукции Сироты.

СПРОС ВЫШЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ

Сыры с йогуртами фермер продает около месяца, но они уже стали самыми ажиотажными продуктами в Кострове. Местные, распробовав и оценив сыры с йогуртами, занимают очередь загодя, а в ожидании завоза теребят директора магазина, чтобы тот поторопил фермера. Сгружаем товар, и кассир только и успевает нажимать кнопки: «мне пять пробейте», «мне четыре», «я десять возьму»... Полчаса - и йогуртов (60 рэ за 250-граммовую банку) больше нет. Олегу отсчитывают выручку: 18 тысяч рублей. За вычетом стоимости молока, варенья и тары его прибыль - около 7 тысяч рублей. Еще около 3 тысяч прибыли будет за моцареллу.

- И это сейчас, когда твердые сыры зреют и мы их пока не продаем! - сияет Сирота. - Так что все окупится!

На этот счет сомнений ни у кого нет: почта Олега завалена предложениями от ресторанов и магазинов, готовых брать у него товар.

Технолог Серега же свои наблюдения выдает лишь на обратном пути. Не забывая, конечно, сравнить с Германией:

- Там тяжело раскрутить новую марку: немцев трудно заставить брать продукт, который они не знают. У русских все наоборот: мы жадные до всего нового! А новое - это движение вперед! Знаешь, что сразу в глаза бросается, когда приезжаешь в Россию после долгого отсутствия?

- Грязь? Пьянство? - перебираю я штампы.

- Да нет, стройки кругом! Это, видимо, из-за безденежья и кризиса в России, о которых немецкая пресса говорит. Я это снимаю и немецким знакомым показываю. Они удивляются: неужели врут им по ТВ?.. Не подумай, я Германию люблю, ничего плохого не скажу. Но с народом сделали так, что простым людям нужны лишь футбол и пиво. Больше их не интересует ни-че-го!

- А Меркель косточки перемыть?

- Многим политика неинтересна была, пока они опасности реальной для себя не почувствовали - в виде мигрантов. И на этом фоне, кстати, многие немцы стали менять отношение к Путину. В лучшую сторону. Считай, что у него уже есть электорат в Германии, - смеется он.

- Так мигрантов и у нас немало… - замечаю я.

- Ну, гораздо меньше, чем в Германии. И потом в Германию заезжают африканцы и арабы, это совсем другая культура. В классе моей старшей дочки вообще ни одного немца нет: она, русская, остальные - турки, ливийцы, марокканцы… Их родители плотно сидят на социале, пособии, не работают. Так что даже неэкономисту видно - скоро это все накроется, не сможет Германия столько дармоедов содержать... У младшей в первом классе даже алфавит не вы­учили: мол, детям не надо сильной нагрузки. Ага, освободили от знаний, зато нагрузили их книжками, где рассказывается о «нормальности» педерастии. Здесь, слава богу, такого нет. Вот поэтому думаю, как детей в Россию перетаскивать…

ПАРМЕЗАН ЗАПРЕЩЕНО ВАРИТЬ В РОССИИ?

Возвращаемся на сыроварню и несем тяжелые головки в сырохранилище, где они будут вызревать 6 недель. Сирота с гордостью показывает ряды сыров:

- Вот это бергкезе, это вайнкезе...

- А для пармезана полки где? - вспоминаю я. - Проект-то называется «Русский пармезан»...

Фермер вздыхает: оказывается, настоящий пармезан варится только в медныхкотлах. Но в России использовать их для приготовления продуктов запрещено санитарными нормами! То есть россиянам фактически запрещено варить вожделенный пармезан!

- И как быть? - задаю вопрос...

Но Олег улыбается во всю свою бороду и показывает текст в ноутбуке: он уже подготовил несколько писем чиновникам и в Госдуму. И, похоже, в успехе своего мероприятия не сомневается, уже разыскивая производителя (только российского!) нужных котлов. А потом быстро созванивается с кем-то и мчится на очередную встречу.

- Думаешь, получится у него? - спрашиваю Серегу.

- В Германии точно нет: там если не положено, значит, не положено. В России все наоборот. Поэтому у Олега точно все получится. Как и у других русских людей, которые затевают свое дело. Не был бы в этом уверен - остался бы в Германии!..